С того приема у Деметриуса между ним и его ученицей многое поменялось: Долохов то и дело чувствовал ее напряжение. Алекто будто отгородилась от него, не желая к себе допускать. Она была подчеркнута вежлива, но держалась на расстоянии. Она выполняла все идеально, но не спрашивала у него советов, не заводила разговоры. Русскому столь резкая перемена ее поведения не нравилась, но он не спешил снова сближаться. Он помнил ее слова, ее ревность, ее флирт и то, как она не повелась на его провокацию, оставаясь там, в беседке, а потом и вовсе исчезая с приема. С тех все изменилось: для учебы - в лучшую сторону, но не более того. Личные моменты старательно замалчивались, но напряжение чувствовалось все равно.
Долохов прекрасно помнит про свою основную "работу" и временно берет паузу: у него слишком важные дела, и на обучение у него не хватает уже ни времени, ни сил. Тем более, что в этот раз заварушка была душевная, а оба Пруэтта отправились на встречу с Мерлином. В этом деле русский постарался очень даже, лично упокоив обоих засранцев, но только и ему досталось. Неплохо так досталось, что несколько дней он не показывался, отлеживаясь, а потом еще с неделю еле-еле ходил по своему особняку, держась за стены под оханье своих домовиков, которые вовсе беспокоились, что с хозяином подобное твориться. Но вечно отлынивать от дел, да и болеть Долохов не любил, а, раз пока заданий не предвиделось, то он решил, что настало время возобновить тренировки. Во всяком случае, это ему давалось легче, чем ходить куда-то в рейд.
- Добрый вечер, Алекто, - он подает голос, когда девушка входит в комнату и оглядывается по сторонам, не находя его. Обычно он всегда выходит к ней, улыбается, целует руку - даже тогда, когда между ними пробежала кошка. Сейчас же Долохов сидит в удобном кресле, прислонившись к его спинке, и не спешит подниматься к ней навстречу. В комнате царит полумрак, и его лицо невозможно разглядеть: он сидит как раз в тени, позволяя девушки занять центрально место на свету.  - Мы начнем с повторения пройденного, - он говорит спокойно, несколько сухо, не собираясь сыпать комплиментами, не сбиваясь на что-то личное. Близнецы Кэрроу явно были не в курсе, где пропадал их наставник, в какие приключения влез, и как эти приключения ему аукнулись. Поэтому сейчас у него нет сил на то, чтобы показывать что-то новое, оттачивать это, демонстрировать чудеса владения палочкой и темной магией. Лучше посмотреть, не забылось ли старое, довести это до автоматизма, а уже потом, несколько позднее, когда Долохов окончательно придет в себя, они перейдут на следующую ступень. В обучении конечно же - разве может быть иначе? Пожалуй, что иначе ему бы все-таки хотелось, но вот Алекто от него закрывалась, старательно держала дистанцию и с каждым разом ее увеличивала. Как там говорилось? Насильно мил не будешь? И он справедливо решил, что на ней свет клином не сошелся, и не стоит портить отношения внутри их небольшого "кружка по интересам". - Начнем, пожалуй, с режущего, - он отвлекается от своих мыслей, которые здесь совершенно некстати, неуместны и не нужны. Короткий взмах палочкой, и манекен выезжает поближе к Алекто. Ему отсюда прекрасно все видно, а покидать кресло без особой на то надобности Долохов не торопится. С Алекто на тренировках было проще, поэтому он поставил ее первой, а вот завтра его ждет Амикус, и тут надо собраться, встать с этого кресла, не показывая своих слабостей, на которые он не имеет право. Впрочем, ей он свою слабость уже показал, и Алекто прекрасно видела сама, как он на нее смотрел, слышала, что он ей говорил. Это отдалило ее, а Долохов больше не приближался, признавая за ней право самой решать, с кем ей быть. - Вперед, - последовал его короткий приказ, а взгляд темных глаз скользнул по ее фигурке.
[AVA]http://s5.uploads.ru/L3IiB.jpg[/AVA]