Когда баталии заканчиваются, обычно долго не можешь прийти в спокойное русло. Мир кажется сюрреалистичным подобием того, каким был всегда. Возвращаться из толстовской Войны обратно к Миру видится реверсной нелепицей. И родные стены - словно насмехаются над тобой за все отсутствие. Словно все переменилось до неузнаваемости, хотя каждая пылинка лежит на своем месте. Каждая песчинка и винтик занимает положенное место в слаженном механизме. Кто и что угодно, кроме Джинни Уизли.

Появляться в Норе изредка - как дань уважения к родителям, семье и тому, как была воспитана. Изредка проводить молчаливые вечера с Джорджем после закрытия магазинчика, размешивая сахар в чашке в одном из многочисленных кафе Косого переулка. Так громко, что порой хочется одергивать себя. Так тихо, что для понимания достаточно просто прикосновения его пальцев к предплечию. У Джинни Уизли все не так плохо на самом деле: призвание, хобби, работа... съемная квартирка в магическом квартале. Только для чего живет? Не знает и сама. Поттеру нужно было какое-то время, не смотря на то, что семья Уизли принимала его за родного сына. Еще есть такие люди? Рыжей же нужен был воздух. Просто жизненно необходим. Она задыхалась в послевоенных метаниях, в кошмарах, не оставляющей ее порой и днем, заставляющих хвататься изредка за палочку. Они решили пока еще переждать, тем более, траур по погибшим способствовал решению тянуть время. И Джинни тянула.

Через черный ход и сразу на кухню - матери не наблюдалось, а значит, та еще не вернулась с покупками. Уизли переводит взгляд на часы - глупый предмет интерьера, но Молли все не хотела снимать его. Глаза застывают на стрелке брата, которая так и не встретится со своим близнецом. А ведь раньше они всегда были вместе. Джинни даже не сразу замечает, что одна единственная опять находится на метке "смертельная опасность", а когда цепляет глазами - хмурится. Должно быть, за военное время часы начали шалить или же пришли в негодность. Иначе никак не объяснить, почему именно ее имя красовалось напротив злополучного сектора. Рыжая вздыхает и опрокидывает стакан с водой - тишина в доме гнетет, хотя раньше, когда-то очень давно, ей так хотелось, чтоб большое шумное семейство иногда оставляло ее в полной тишине и покое.

Минуя столовую, рыжая напрягается, подвигая палочку ближе к локтю, хотя ничто не сулит проблем. Внутри неспокойно - а шестому чувству доверять она давно научилась. Зря только, не вытащила палочку ранее, уже заприметив тень
- Кто здесь? - слова звучат раскатистым тревожным эхом, тут же заполняющим пространство звонким холодом. - Вы! - в ее взгляде столько ненависти и презрения, что им, как каленым железом, можно бы было клеймить скот, что пасся вокруг маггловской деревушки неподалеку.

Отредактировано Ginevra Weasley (2017-01-26 14:59:58)

Джинни не успевает. На какую-то долю секунды, на какой-то бешеный миг, которого стоит ей свобода, какие-то чертовы сантиметры до заветного древка, уже почти теплеющего в руке. Джинни не успевает и ненавидит себя за это пуще прежнего. За каждый взгляд. За не взвешенный вдох, за часы и секунды легкомыслия. За усталость и принятие реальности. Все это складывается в какой-то ирреальный сон с грязным, скомканным и поистине достойным фарса концом - фарса Белатрикс в затертом платье. Пусть лицо и руки ее не выказывали, сколько дней, а может и недель женщина провела вдали от дома, но Уизли хорошо знала - много. Выдавало и платье, и несвежий блеск глаз. Истина в деталях, а рыжая хорошо разбиралась в таких подробностях, зря что из рода предателей крови. К слову, и об этом все уже успели забыть. Ах победа, ах Поттер. Ах магглы.

- Еще бы. Как трудно узнать убийцу твоего друга, - Джинни почти шипит - куда там змеям. Как она вообще может ходить по земле, когда малыш Тедди остался без матери и отца, круглым сиротой едва ему стукнуть успело два месяца. Как вообще такое прощается людям под этим небосводом? - Ну и как живется? Совесть не мучает? - ее яда хватило  бы на несколько бутылочек "Живой смерти".

- Ах, ну да, у вас же ее нет. Или может отсутствие собственных детей сделало вас столь черствой? Фортуна справедлива, не считаете? - Уизли не так просто смириться с тем, что в этом увязшем в послевоенной жаре и разрухе мире существует еще безумная Беллатрикс Лестрейндж, оставившая не одного Теда без родителей. Сломавшая судьбу не только Лонгботому. Джинни горит,  словно в горячке распаляется, от опасности, не смотря на то, что пальцы цедят воздух вместо того, чтоб обхватывать палочку. Не смотря на то, что все сказанное может ее убить. Ей не привыкать уклоняться от зеленых лучей Авады, разрезающих пространство как хлыст. Не привыкать срывать голос под Круцио, когда кажется, даже кость каждую пронимает разгорающаяся боль, от которой нет спасения, ибо боль вся - в голове. Уизли кажется, что если она умрет сейчас - это будет и насмешкой и спасением для нее одновременно. Потому что герои умирали во время войны. А Джинни - не героиня. По крайней мере явно не этой истории.

- Верю ли я вам? Верю ли я той, кто запытал родителей моего друга до сумасшествия? О, сей факт очень способствует кредиту моего доверия, знаете ли, - если чего не отнять было у младшей Уизли, так это острот и колкостей, которыми она готова была со всей щедростью поливать Лестрейндж, заявившуюся в дом ее родителей. Именно тогда, когда те могут вот-вот вернуться. Единственное, о чем Джинни умоляла судьбу - чтоб та задержала Молли и Артура в дороге. Быть может, это спасет хотя бы их.

- Тогда вам придется вернуть мне палочку. Ибо подкрепить этот кредит нечем, - Джинни торговалась, хотя и знала - выхода у нее нету. А вот вариантов развития событий - тьма. Вероятно, именно поэтому Уизли подходит ближе к указанному креслу, вскидывая бровь: - Так что?

Отредактировано Ginevra Weasley (2017-01-28 03:07:33)