Конец марта 1997 г. Хогвартс успешно отбил нападения Пожирателей смерти, потеряв не так много людей, как могло быть. Многие студенты и преподавали проходят лечение в Больничном Крыле и в больнице св. Мунго. Пожирателям смерти удалось скрыться, но оборотням повезло не так сильно - большинство из них были убиты. В Хогвартсе объявлен трехдневный траур.
Конец марта 1997 г. К расследованию о гибели Эммелины Вэнс и Амелии Боунс подключаются члены Ордена Феникса в лице Нимфадоры Тонкс и Билла Уизли. Благодаря найденным записям Вэнс становится ясно, что Вэнс и Боунс на самом деле не погибли, а погружены в загадочную магическую кому. Тела отправлены в больницу св. Мунго, где целители пытаются разбудить женщин.
Конец марта 1997 г. После нападения на Хогвартс Руфус Скримджер усилил охрану Министерства магии, банка Гринготтс и больницы св. Мунго, как возможные следующие цели для нападения. Авроры, участвующие в отражении атаки на замок представлены к наградам. Министерство назначило серьезные вознаграждения за любые сведения, связанные с преступной деятельностью, беглыми пожирателями смерти и местонахождением Темного Лорда.
Приглашаем всех желающих принять участие в праздновании Белтейна на первой в истории магической ярмарке в Хогсмиде!
Вы можете найти партнера для игры, посмотреть возможности для игры.
Hogwarts|Parallel Worlds |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Hogwarts|Parallel Worlds » Неоконченные квесты » Кто не спрятался, мы не виноваты
Инспекционной дружине дозволено многое. Слизеринцам - дозволено многое, и даже чуточку больше.
Снимать баллы с факультетов, пользоваться своими полномочиями и привилегиями, издеваться над младшекурссниками…
Паркинсон и Малфой просто решили развлечься, в свойственной для них манере.
март/1996/вечер/коридоры
Pansy Parkinson -- Draco Malfoy -- Luna Lovegood
Отредактировано Draco Malfoy (2016-07-18 00:17:16)
День подходил к концу, и Пэнси уже предвкушала его самое что ни на есть веселое завершение.
Дежурство. Что в нем может быть веселого? По сути, бесполезная трата времени. Таскаешься по этажам, в то время, когда все остальные ученики уже отдыхают в своих уютных факультетских гостиных. Немногие подозревали, что вечерний обход может доставить массу удовольствия. Особенно когда у тебя развязаны руки делать все, что только пожелаешь.
И эту возможность дала им, членам Инспекционной дружины, Амбридж. Сущая стерва, с полным отсутствием мозгов, фигуры и чувства стиля, Паркинсон была готова с ней мириться, так как это недоразумение в розовом давало власть и преимущество. Превосходство над остальными учениками. А это как раз то, что Пэнси так любила.
Сегодня ей предстояло патрулировать вместе с Драко, что умножало на сто удовольствие от обхода и обещало поистине волшебное развлечение. Они как раз договорились встретиться в этом коридоре. Малфой должен был быть здесь с минуты на минуту.
Пусть их работа в тандеме и приносила Инспекционной дружине отнюдь не самую лучшую репутацию, да только испортить сильнее оную было просто невозможно. Её судьба была предрешена еще тогда, когда учредителем этой богадельни стала Амбридж.
Мимо слизеринки, абсолютно не обратив на нее никакого внимания, попыталась пробежать какая девчонка с Хаффлпаффа, с курса, может быть, второго.
"Никакого уважения к сильным мира сего," -- разочарованно вздохнула про себя Паркинсон.
И пусть до комендантского часа оставалось еще немного времени, а второкурсница не успела сделать ничего плохо, Пэнси, нарочно повысив голос, смакуя каждый слог, протянула:
-- Пятьдесят очков с Хаффлпаффа, -- и дождавшись, пока девочка обернется с тем самым выражением лица, полным искреннего недоумения, новоявленный член Инспекционной дружины, а также с этого года староста девочек факультета Слизерин, уже намного тише, но все так же растягивая гласные, добавила. -- Во-первых, беготня в коридорах. Фу, ты же леди. Где твоя мантия? Вся юбка задралась. Во-вторых, здравствуйте, извините, пожалуйста. Взрослых нужно уважать, хорошо? Ну, и в третьих, -- Пэнси демонстративно достала из мантии карманные часы и открыла их. Закатив глаза, покачала головой. -- До комендантского часа осталось та-а-ак мало времени. Всего ничего, я бы сказала. Ты просто не успеешь добежать до своей гостиной в срок. А гулять в коридорах поздно вечером запрещено, малышка. Свободна.
Девочка хотела что-то возразить, но, открыв рот, не смогла придумать ничего в отместку, поэтому развернулась и убежала в слезах. Паркинсон до этого уже не было никакого дела. Она лишь зевнула.
"Скука," -- лишь пронеслось в голове. На месте этой малявки Пэнси бы выдала в ответ целую тираду, так, чтобы неповадно было. А эта что? И двух слов связать не может. Будь воля слизеринки, она бы сняла и побольше. Жаль, что хорошая мысля приходит опосля.
А Малфой, кажется, решил, что имеет полное право опаздывать. И где его только носит? Девушка стала ощущать себя полной дурой, стоя абсолютно одна посреди этого коридора. Кроме недалекой хаффлпаффки, тут, к великому разочарованию, больше никто не решался пройти. Странно. Неужто их маленькие вылазки действительно улучшали дисциплину в Хогвартсе? Вот так новость.
-- Ну и где же носит этого...
Паркинсон осеклась. Кажется, данное предложение ей не суждено было закончить. Услышав позади себя шаги, она не спешила оборачиваться. В конце концов, и так было понятно кто это. Звук этих шагов Пэнси узнала бы из тысячи других, как бы парадоксально это ни звучало.
Натянув лучшую из своих улыбочек, она повернулась в сторону подошедшего. Хотя ей и не пришлось прилагать особых усилий, чтобы выглядеть довольной. Настроение и без того тут же поднялось на несколько пунктов.
-- Ого, -- театрально цокнув языком, воскликнула девушка. -- Мне даже и ждать особо не пришлось.
Драко наконец-то пришел. Он, Пэнси была практически полностью в этом уверена, тоже предвкушал веселье.
-- Ну, что, развлечемся, коллега?
Говорят, власть портит людей. Ну, даже не знаю, Драко Малфою она, несомненно, была к лицу. И если раньше она лишь прорывалась слабыми импульсами в компании, пресмыкающихся перед ним однокурсников, то с недавних пор получила яркий резонанс и возможность быть ограниченной, лишь собственной фантазией. С появлением Амбридж в Хогвартсе жизнь всех студентов резко ухудшилась, но только не представителей факультета – Слизерин. Изворотливые змеи тут же просчитали выгоду возможного сотрудничества, и не преминули этим воспользоваться.
Драко вступал в ряды инспекционной дружины с особой гордостью. Никогда еще его выходки не были такими безнаказанными. Ведь после каждой пакости, не нужно было уповать на то, что любимый декан прикроет задницу Малфоя, и ограничится в отношении к нему лишь парой едких фраз и суровым взглядом – теперь за ним и его прихвостнями стояла более весомая сила, более значимая, и абсолютно невменяемая, как порой думал сам Драко.
Больше всего Малфой и Паркинсон обожали вечерние дежурства. Они демонстративно кичились своими правами, нещадно снимали балы со всех факультетов, кроме своего, разумеется, и измывались над младшекурссниками, упиваясь собственной властью. Пару раз они даже демонстративно ошивались возле гриффиндорской башни, дабы поймать святого Поттера или кого-нибудь из его полоумных дружков, но дивные мечты не увенчались успехом. Лонгботтом, постоянно попадавший в различного рода неприятности, тоже был ни в счет. В конце концов, издеваться над этим олухом, когда за его спиной не маячили шрамоголовый, заучка и рыжий недотепа, было даже, как-то скучновато.
У самого выхода из гостиной слизерина Драко задержал Забини, который пожелав удачи и хорошего куража на предстоящем дежурстве, незаметно ударился, в какой-то рассказ, задержав Малфоя на добрых пятнадцать минут.
Нет, так Паркинсон все штрафные баллы без меня снимет. – Невесело подумал Драко, и, пообещав Блейзу пересказать самые ключевые моменты дежурства, умчался искать Пэнси. По пути Малфой успел снять по десять очков с представителей Когтеврана и по двадцать с шумной разнофакультетной толпы младшекурсников. И сразу же, почувствовал, как внутри него разливается сладковатая патока. Так было каждый раз, когда Драко получал то, что хотел, так было и сейчас, когда он поспешно наверстывал упущенные пятнадцать минут.
Паркинсон встретила Драко хитрой улыбкой предвкушающий кураж и веселье, и очередной ехидной фразой.
- Плюс десять очков слизерину, за ожидание напарника. – Усмехнулся Малфой. Дежурства с Пэнси проходили всегда незабываемо. Она улавливала настроение Драко, как никто другой и понимала, когда можно повеселиться, а когда лучше сбавить обороты. Она была не заменима в такой «трудной» командной работе. – Надеюсь, нам повезет, и мы наконец-то научим правилам хорошего тона, кого-нибудь из этих красно-золотых. – Отвечая на вопрос Пэнси, злорадно произнес Драко. В руке он сжимал волшебную палочку, в надежде на то, что если все-таки и состоится встреча с гриффиндорцами, то она точно будет незабываемой.
Малфой и Паркинсон свернули в первый попавшийся коридор, и немного побродили по галереям Хогвартса. Но либо, все студенты резко вспомнили, что сегодня инспекционная дружина будет совершать свой грандиозный обход, либо действительно, все резко стали соблюдать устав школы, в общем, при любом раскладе, ни одной живой души слизеринцам на пути не встретилось. Драко, было уже, решился в действительности направиться в сторону гриффиндорской башни, как вдруг в дальнем конце коридора его внимание привлек знакомый силуэт.
- Ну, что Пэнс, кажется, я знаю, кто повеселит нас сегодня. – Указывая в конец коридора, произнес Драко. – Только, Пэнс, дорогуша, я прошу, будь мягче… - И тут же смех возвестил о том, что Малфой остался доволен собственной шуткой. – Эй ты, а ну-ка стой! – Направляясь в сторону женского силуэта, и таща за руку Паркинсон, приказным тоном прикрикнул слизеринец.
Она никогда не любила проводить своё свободное от уроков, внешкольных обязательных занятий и сборов в Выручай-Комнате, где Гарри Поттер обучал таких же, как он, молодых волшебников тому, чем он обладал в совершенстве, время в башне Рэйвенкло. Многие ребята с её факультета, не теряя умного вида, устраивались на диванчиках просторной гостиной с книгами в руках и погружались в чтение так, что оторвать от этого занимательного занятия их могло только напоминание об предстоящих уроках, стоявших в расписании. Они узнавали всё из печатных изданий, а вот Луна любила больше практику, которой ей начало хватать только с того момента, когда её под своё крыло взял мальчик со шрамом в виде молнии на лбу. Забавным ей казалось, что он, в отличие от других, не стал противиться её желанию примкнуть к Армии Дамблдора, а ведь так могло случиться, ведь всем вокруг девочка казалась, хм, как бы это сказать … дико странной. Эти люди слишком далеки были от Лавгуд, её идеалов и ценностей. Да и Гарри, без всякого сомнения, был одним из них, но со временем привязался к Полумне и понял, что она – тот самый лучик света в темном царстве, неординарное мышление которого может помочь им спасти весь магический мир от Темного Лорда и его последователей.
Вот и в этот прекрасный мартовский вечер не хотелось сидеть взаперти. Когтевранка с радостью бы провела время среди новых друзей в Выручай-Комнате, но по неизвестным причинам сбор не состоялся. «Что же, видимо, так должно было случиться. Отправлюсь на экскурсию по уголкам замка, куда ещё не ступала моя нога. Думаю, она кишит нарглами… » На случай, если встреча с этими существами всё-таки состоится, то у Луны на шее всегда висит ожерелье, состоящее из висящей на толстом синем шнуре пробки, которая служила затычкой бутылки со сливочным пивом. Оно отпугивает нарглов – так считает и её отец. «И почему никто больше не хочет обезопасить себя? А если они доберутся до вещей моих однокурсников? А если у всей школы начнут пропадать вещи?! Так… Надо заготовить побольше шнурков и пробок...»
Как же ошиблась в себе Лавгуд, решив, что выучила за эти четыре года поведение лестниц в Хогвартсе. Эти двигающиеся громадины так и норовят переместить студентов в какое-нибудь ненужное им место, а те потом с трудом находят дорогу назад или проводят слишком много времени на «островках»-переходах, пока нужная лестница не заберет их.
Крепко держась за перила, она медленно, но с уверенностью в каждом шаге поднималась вверх. Куда в этот раз занесет её госпожа судьба? С кем она может столкнуться? Главное, чтобы это не был Филч, а то девочка ещё побаивалась его, находясь в одиночестве. Об Инспекционной дружине когтевранка вовсе не вспоминала. Как только нога оторвалась от последней ступеньки и опустилась на поверхность «островка», лестница дернулась и начала двигаться в далее неизвестном Полумне направлении. Напротив неё был мрачный проём, который, видимо, вёл в ещё один длинный коридор. Любопытства у светловолосой девчушки хоть отбавляй, поэтому она выставила свою волшебную палочку перед собой на уровне груди и смело шагнула вперед.
– Люмос! – шепнула Лавгуд, и маленький световой шарик образовался на конце палочки – благо, что она прихватила её с собой, а то было бы совсем худо. Сгущавшаяся минуту назад тьма расступалась перед ней, приглашая изведать новую часть замка. В одном районе коридора стало совсем светло, и волшебница отпустила свой свет, дав ему передохнуть, произнеся ещё одно короткое заклинание.
Не замечая, что кроме неё в этом помещении есть ещё два человека, она шла вперед, но крик, издаваемый, скорее, мальчиком, чем девочкой, долетел до её ушей и заставил повернуться в пол оборота. Без всякого труда Луна уже по стремительной походке смогла различить приближающихся студентов. «Малфой и Паркинсон. Кажется, нужно готовиться к наступлению «змеек» Они могут и ужалить.»
Кончики губ изогнулись в мягкой приветственной улыбке.
Отредактировано Luna Lovegood (2016-07-20 00:17:11)
Губы Пэнси растянулись в усмешке, когда она увидела знакомый силуэт.
"Ого, какой сегодня замечательный улов."
Если для Драко особым удовольствием было бы встретить кого-нибудь из компании Поттера, то у Паркинсон были особые счеты с персоной, которая сейчас вот-вот готовилась попасться в сети членам Инспекционной дружины.
Луна Лавгуд. Нет, не так. Полоумная Лавгуд.
Слизеринка часто произносила это прозвище, всякий раз смакуя каждый слог.
-- Я буду с ней предельно дружелюбна, -- улыбнулась девушка, вроде как отвечая своему напарнику, но в то же время не обращаясь ни к кому конкретно. Как бы в пустоту. Улыбка получилась, вопреки реплике Пэнси, не шибко приветливой.
Но Малфой, кажется, ее уже не услышал. Он мчался вперед к цели, при этом волоча за собой Паркинсон. Оставалось лишь подчиниться и следовать за ним.
Избранная жертвой Лавгуд лишь медленно обернулась на громкий крик Драко, который эхом разнесся по тихим коридорам Хогвартса. Пэнси слегка нахмурилась, все-таки, это было слишком. Они бы с таким же результатом могли просто успеть подойти к ней со спины, при этом не наделав лишнего шума. Впрочем, даже на дежурстве слизеринец оставался самим собой, и девушке это в нем безусловно нравилось.
Темные стены освещал лишь маленький огонек Lumos`а, который зажгла Луна, поэтому обстановка была весьма пугающей. Что ж, многообещающе. Пэнси с удовольствием отметила, что в тусклом свете тени двух надвигающихся слизеринцев казались огромными, а тень когтевранки, находившейся ближе всего к источнику освещения, наоборот небольшой. Вспоминались страшные истории из магического сборника ужасов, который в детстве читал старосте Слизерина ее старший брат. Очень кстати.
Появилась идея напугать Лавгуд до смерти, так еще и не отказать себе в наслаждении снять с чужого факультета несколько десятков баллов.
Да, это было то, что нужно для Пэнси, испытывающей столь сильную неприязнь к этой ненормальной блондинке с редисками в ушах.
Причина? А что, описания выше недостаточно?
Только вот, как? Когтевранка же не просто странная, она сумасшедшая. От нее можно было ожидать всего, что угодно. К тому же, они уже упустили момент, испортив эффект неожиданности. Ах, как жаль.
Паркинсон мельком посмотрела на Драко. Тот просто хотел повеселиться, ничего более. И у них было достаточно полномочий, чтобы обеспечить себе неплохое развлечение. Что ж, да начнется тогда веселье. В конце концов, следовало расслабиться. Это они были охотниками, а Лавгуд - их жертвой. Пэнси нечего опасаться.
Слизеринка окинула нарушительницу порядка с ног до головы. Та не показывала ни капли страха, которую так хотела разглядеть староста. Полное спокойствие. А может, это она ходит во сне и просто ничего не соображает?
-- Какая встреча, мисс Редиска, -- Пэнси пару раз кашлянула, прочистив горло. Ее тон звучал издевательски вежливо. -- Не страшно ли Вам тут одной бродить по темным коридорам? Вам не угрожали мызгошмаги*, в последнее время поселившиеся в вашей комнате? Просто иначе я не вижу ни единой причины находится Вам здесь, на этом вот месте.
Лавгуд могла быть и не одна. Кто знает, а не скрывала ли она тут кого-то из своих дружков? Все же, находится в этих коридорах в одиночку - не самая лучшая идея. С другой стороны, кто с ней вообще рискнул бы повестись?
И тем не менее, просто на всякий случай, Паркинсон оглянулась вокруг. Уж не упускают ли они кого-нибудь, полностью обратив свое внимание на когтевранку?
* - не очепятка, просто Пэнси исковеркала, неважно, специально или нарочно
Наверно, сложно оставаться нормальным в мире где каждую минуту царит хаос, где взрываются боевыми фейерверками опасные заклинания, где драконы существуют в реальности, где злые волшебники это не выдумки из детских сказок на ночь. Да, наверное, в подобной атмосфере сложновато сохранить трезвость ума и рассудка. Безусловно, все они здесь слегка сумасшедшие, повернутые и даже поехавшие. Но Лавгуд... Лавгуд п-о-л- о-у-м-н-а-я! Она Полоумная Лавгуд - и никак иначе. Драко знал это. Драко говорил так. Драко думал так.
Легко объяснить свою неприязнь к человеку, вот например, неприязнь к Поттеру - это не желание мириться с его неоправданной славой. Почестями и титулами, созданными из воздуха. Но сложно объяснить те чувства, которым нет точного названия, их даже толком не отнести ни к какой из категорий. Поэтому, то что Малфой испытывал к Лавгуд объяснить было сложно. Да, он глумился, издевался над ней, и добрая половина школы так же крутила у виска при видя нее. Но иногда Драко казалось, он боится ее - все эти мозгошмыги, фестралы и прочая нечисть которую видела только эта ненормальная, с редисками в ушах, настораживали слизеринца, и зачастую, он обходил ее стороной, как прокаженную. Но если Поттер, Уизли и Грейнджер, все вместе и каждый в отдельности вызывали у Драко жгучее чувство ненависти, то, к слову сказать, с Лавгуд такого не было. Иногда Малфоя посещали странные мысли о том, что эта девчонка могла быть просто непонята толпой, и рьяно привлекала к себе внимание - будто пыталась достучаться до всех. Но спохватившись, что у него есть дела поважнее, чем рассуждать над судьбой странной Лавгуд, слизеринец отмахивался от этих мыслей, и больше не возвращался к ним.
Осознав, что именно Полоумная Лавгуд, и никто иной, попалась им сегодня в руки, Драко одновременно и обрадовался и посочувствовал сам себе. Но лицо Пэнси, кажется свидетельствовало о невменяемой радости в связи с поимкой столь экстравагантной пленницы.
Ну, что ж Пэнси, тогда считай это моим тебе подарком. - Малфой усмехнулся в темноте.
-Lumos. – И Волшебная палочка взлетает вверх, сноп света озаряет темный коридор, в точности подтверждая догадки Драко о том, что зрение его не подвело. – Так, так, Лавгуд, одна. Без своих чокнутых друзей. – Малфой чеканит слова, растягивая их, и вливая в каждую из фраз толику сладковатого яда, такого, от которого у младшекурсников сразу трясутся все поджилки, а сверстникам становиться не по себе. Что такое сила слова, и какое это оружие в умелых руках достойного воина, слизеринец знал не понаслышке. Он то и дело практиковался в остроумии, используя ареной боя очередную перепалку с кем-то из студентов или преподавателей. Дав своим словам, как следует наполниться нужным сарказмом и жеманством, выдержав необходимую паузу, Драко продолжил: - Ах да, совсем забыл, у тебя же нет друзей. Потому, что никто не станет общаться с п-о-л-о-у-м-н-о-й Лавгуд.
Драко обернулся к Паркинсон, которая, тоже вступила в увлекательную игру под кодовым названием «Достань Луну». В подобных дежурствах слизеринец больше всего любил ту часть, которая относилась к наказаниям. Смотреть в глаза жертве и предвосхищать ее реакцию – бесценно. Наверное, любой здравомыслящий человек уловил бы в таких желаниях садистские наклонности, но только не Драко, считавший, что каждый волшебник должен знать свое место.
- Пэнс, будь осторожна, не подходи близко. – Наигранно отталкивая Паркинсон от опасной особы, произнес Драко. – Может она ходит во сне и сейчас даже не слышит нас. От полоумной можно ожидать всего…
Больше всего Драко не любил, когда его, изощренные эпитетами, метафорами, сарказмом и прочими речевыми изысками реплики, пропадали, как говориться бесследно. Бывает же такое, что оппонент просто не реагирует на крамольные выпады собеседника – игнорировали, не замечали или оставляли без внимания. В такие моменты словесная перепалка тут же теряет весь свой смысл и превращается в диалог барана с звуконепроницаемой стеной. Если Лавгуд воспользуется этим вариантом, Малфой за себя не отвечает. Он в принципе то не всегда готов за себя ответить, а тут сами обстоятельства дадут ему в этом привилегию.
- В любом случае, шляться в столь позднее время по школе запрещено, и тебе это известно, Лавгуд. – Голос слизеринца приобрел тот самый напыщенный и вкрадчивый тон, которым он обычно общался с начальством и идиотами – две крайности одной сущности. – Мы с Пэнси имеем все права придумать для тебя особое наказание. – Легкий налет интриги повис в воздухе. Разгул для фантазии явно был, и Драко, упоенно чувствующий это, многозначительно переглянулся с Паркинсон.
Учебный день — и она хотела бы надеть что-то другое, поярче и поудобнее, да только профессор Флитвик искренне попросил ее ходить в такие дни в форме. Учебный день — и даже сейчас, когда она пытается идти по коридорам на носочках, чтобы шаги ее не было слышно, миниатюрные каблучки школьных туфелек касаются едва-едва каменного пола: тук-тук, тук-тук. Скоро комендантский час, и ей надо будет быть в гостиной к этому времени, чтобы профессор Флитвик не огорчался, если мистер Филч опять поймает ее вне башни Равенкло. Но эти лестницы, ох уж эти лестницы, и ох уж эта Инспекционная дружина, о которой она даже не подумала сразу… И улыбка на лице Луны растерянная — она думала, что знает замок наизусть, но одна лестница, решившая повернуться куда ей вздумалось, и вся ее уверенность рассыпалась в прах. Остается лишь надеяться, что эти двое, так хорошо ей знакомые, хотя бы на этот раз сменят гнев на милость и помогут ей добраться до факультетской гостиной. Но в прах умеют рассыпаться, оказывается, не только уверенности, но и надежды — потому что улыбки этих двоих в серо-зеленых галстуках не предвещают ничего хорошего, а на лицах их написано почти злорадство, пусть ей и не хочется верить в это. Но как не верить, если вот оно, прямо перед ней? И тени пляшут по стенам, когда они подходят все ближе, но девушка берет себя в руки. Нет, она не боится. Она лишь волнуется — сердечко чуть неровно постукивает, реснички подрагивают, да огонек едва заметно пульсирует на кончике палочки, будто чувствуя ее переживания. Она волнуется — успеет ли добраться обратно вовремя? Не придется ли Пандоре мерзнуть на подоконнике? На улице ведь еще холодно, и кто знает, защищают ли ее перышки от ветра? Страха в ней нет. Она не боится ни теней, ни людей — уже не первый год. С тех пор, как поняла, что есть кое-что гораздо хуже. И даже их слова не ранят ее — как бы они ни старались. Словами ее не ранить так же давно, как не напугать тенями.
- Благодарю за волнение, мисс Паркинсон, - она вежливо улыбается, все же решая остановиться, не уходить пока — авось да они и согласятся помочь ей? - Темнота — не то, чего стоит бояться, разве что в ней слишком легко споткнуться, так что, наверное, вам стоило бы тоже зажечь огоньки? Коридоры Хогвартса так же капризны, как и лестницы — одна из них привела меня сюда, когда я считала, что с ней я, напротив, легче доберусь до своей гостиной.
Она заправляет выбившийся из скрепленного карандашом пучка длинный светлый локон — карандаш красуется в ее волосах еще с тех пор, как она вышла из библиотеки и пустилась в это увлекательное путешествие по коридорам, то есть уже больше часа так точно. Кончик палочки стоящего рядом со слизеринкой Драко Малфоя вспыхивает, и она чуть прикрывает глаза. Больно… Она уже привыкла к полутьме. Яркий свет режет глаза, и первые мгновения трудно смотреть на тех, кто стоит перед ней. И этих мгновений хватает, чтобы слизеринец нашел новые слова, которые, кажется, должны бы сделать ей больно, но которые отскакивают от нее, как если бы она была закована в броню. И Луна улыбается снова, когда глаза привыкают к свету, склоняет набок голову, отчего покачиваются серьги в ушах — маленькие орлята, ее эксперимент, которые вроде должны были иногда двигаться, но почему-то лишь пару раз за сегодня пошевелили крыльями. Заклинание — одно из тех, что придумала мама, из тех, что она прочитала в ее дневнике, и от этого воспоминания на миг становится грустно, как и каждый раз. И, как каждый раз, она не позволяет себе грустить, вспоминая слова, что мама любила повторять — о том, что все, что мы теряем, возвращается к нам, пусть и не всегда так, как мы ожидаем. А значит, и мама вернется когда-нибудь. Как — это уже ей решать.
- Неужели комендантский час уже настал? Странно, обычно колокол его возвещает, а я его не слышала. Профессор Флитвик опять будет огорчен, что я не успела добраться до башни вовремя, - она пожимает плечами, затем потирает висок — глаза уже не болят от того света, но боль не ушла, а просто притаилась в висках, сдавливая их едва заметно. Если она не выпьет зелье за это время, через час это перерастет в серьезную боль, что не даст ей уснуть, она уже знает это. Но голос ее звучит все теми же мягкими переливами, что и всегда. - Я думала попросить вас помочь мне добраться — из-за этой лестницы я даже не понимаю, где оказалась. Но раз я опоздала, ничего не поделаешь. Кто же назначит мне наказание, профессор Амбридж или мистер Филч? Или меня ждет отработка?
- Это... что еще такое? - прошипела Пэнси. Какое еще волнение? Уж не издевается ли часом Лавгуд? - Единственный человек, который может сейчас о тебе побеспокоиться - это ты сама.
Паркинсон претила даже сама мысль, что такая, как Луна, могла подумать, что слизеринка о ней беспокоится. Давно пора было вырасти из этого возраста сущей наивности и глупости. Сегодня Луна была для Пэнси никем иным, как добычей, возможностью немного снять стресс после сложного учебного дня, расслабиться и выговориться. Никто не собирался ее вести за ручку, как маленькую, по запутанным темным коридорам в гостиную Рэйвенкло. Чтобы это понять, не обязательно было владеть искусством легилименции, достаточно взглянуть на лица двух стражей ночного порядка Хогвартса, на коих застыло отнюдь не самое дружелюбное выражение.
- Сколько тебе лет? Кому только нужны твои оправдания, - по сути, даже если бы они были кому нужны, особого веса не имели. Можно попробовать привести сотни доводов, напридумывать уважительных причин с официальными справками и документами, но будь Лавгуд даже на секретной встрече с Министром магии, это ее не спасло бы в нынешней ситуации. Луне просто не повезло оказаться именно здесь, именно в это время, но то, с чем ей особенно не повезло, так это с компанией. - А будешь и далее рассказывать небылицы, или - Мерлин тебя упаси! - попытаешься от нас смыться, - Пэнси направила на Луну волшебную палочку, ранее скрытую за тканями мантии. - Пощады не жди.
Последнее предупреждение было явно лишним. Если говорить откровенно, пощады ей ждать было не просто бесполезно, а просто... ну, не от кого. Да, Луна все-таки оказалась тут абсолютна одна.
В этот миг взгляд Паркинсон падает на новое украшение когтевранки - эти серьги в любое другое время могли показаться слизеринке даже забавными, но сейчас их вид только заставил девушку некрасиво скривить рот.
- Вроде бы с "умного" факультета, а вопросы едва достают до уровня яслей. Почему бы тебе хоть раз не пораскинуть мозгами, разве этим умением обладают не все студенты Рэйвенкло? И, между прочим, такие украшения в Хогвартсе не приветствуются, как хорошо, что я перед дежурством догадалась снять те здоровые золотые кольца - они были бы чуть более заметны, чем эти полуптицы, что торчат из ушей Лавгуд, - даю тебе шанс, чтобы ты их сняла перед визитом непосредственно к директрисе. Беру за такую ценную подсказку всего ничего - 50 штрафных очков. Уж не лапочка ли я?
Пэнси с усилием растягивает губы в противной ухмылке, сама себе поражаясь, как легко у нее выходит говорить всякие гадости. Талант от природы, не иначе, которому слизеринка весьма успешно находит применение.
Все чаще Пэнси приходит в голову, что она сама себя заставляет ненавидеть Луну. Ведь, по сути, у нее нет никаких причин для этого. Только лишь мнение толпы - мнение большинства, под которое она так привыкла подстраиваться.
Девушка краем глаза наблюдает за действиями Драко - вот он, по сути, делает что хочет, действует, как знает. Пэнси не смеет пойти против, даже на мгновение. И зачастую ей кажется, что их желания и стремления схожи, даже, можно сказать, совпадают - вот, например, как сейчас...
И почему так гадко? - и при этой мысли лишь смутное воспоминание трехлетней давности.
Стараясь подавить всю эту пакость, что поселилась в душе, которую ощущаешь нутром, Пэнси все сильнее расходится и чувствует, что все, больше не в состоянии остановится. Кто знает, может быть оно и к лучшему: как говорят, клин клином.
- Но, знаешь... Отработка, наказание... Филч, Амбридж... Их сейчас здесь нет. Зато есть мы, - Паркинсон широко улыбается, кивая в сторону Малфоя. - И в данный момент, главные здесь тоже мы. Так не хочешь отработать под нашим началом? Мы постараемся быть добрее...
Драко Малфой не любил, когда его иронические замечания оставались без внимания, он так же не любил, когда над его шутками никто не смеялся, а еще он буквально не переносил, когда студенты в его присутствии вели себя спокойно. Не норовили сбежать, не тряслись от страха, не просили прощения, и не предлагали различные магические штуки, скупленные в Хогсмиде, только за то, что бы их отпустили. Драко Малфой был представителем Инспекционной Дружины, уполномоченной самой директрисой Долорес Амбридж, поэтому он считал, что его величие и несказанные привилегии, все прочие студенты Хогварста должны были воспринимать, как должное. Исключение составляли занудные Гриффиндорцы, с которых штрафные очки снимались намного чаще и интенсивнее, чем со всех остальных факультетов. И тут вдруг Лавгуд. Стоит и разговаривает с ним и с Пэнси, как со старинными приятелями. Слизеринец, конечно, знал, что у Полумны в голове одни мозгошмыги, но что те там, вероятно еще и размножались, в геометрической прогрессии, стало для него открытием. Иначе никак не объяснишь, тот факт, что эта наивная блондинка, даже не попыталась осознать всю невыгодность своего положения.
- О, Мерлин, Лавгуд, тебе прекрасно известно, что комендантский час наступил пятнадцать минут назад. И тебе так же хорошо известно, какое серьезное наказание может применить к тебе Инспекционная дружина. – Малфой картинно закатил глаза. Он любил театр одного актера, только в тех случаях, когда разыгрывал его сам. В остальное же время, даже место в партере, его совершенно не устраивало, и он спешил скинуть с подмостков новоявленных звезд. – Неужели ты действительно так глупа, что решила, будто мы купимся на эту тупую историю с лестницами. – Уверенный взгляд на Паркинсон, которая должна была поддержать. Непременно поддержать гневную и ироничную тираду Драко. И Пэнси поддерживала – тут же принимая эстафету и парируя Лавгуд.
Честно признаться, Драко не очень любил девчачьи ссоры, но вынужден был признать, что Пэнси в них была очень убедительной. Ей были заметны такие мелочи, на которые, слизеринец, будучи парнем, просто не обратил внимания. Но Паркинсон умело прошлась по внешнему виду Лавгуд, сделала едкое замечание по поводу громоздких фигур, воткнутых в уши, словно сережки и завершила все, ироничной девчачьей улыбкой. Драко одобрительно кивнул, не мешая этой перепалке, и решил осадить подругу, лишь тогда, когда она замахнулась на 50 штрафных очков. Это, конечно были не маленькие баллы, хоть инспекционная дружина и располагала всеми полномочиями, штрафовать и на большее количество очков. Однако, Малфою, захотелось, показать Полумне, что снятие штрафных баллов, это не самое страшное, что может с ней сегодня приключиться.
Обычно Драко и Пэнси, убедившись в том, что младшекурсник запуган до смерти, и жалеет всеми фибрами своей души, что пересек дорогу этим двум слизеринцам, отпускали несчастного студента, долго смеясь, и изображая перепуганное лицо малыша. В этот же раз, все обстояло иначе – Лавгуд не шла на контакт, не пыталась извиниться, и не просила о пощаде – что откровенно говоря, бесило Малфоя. Бесило до такой степени, что отпускать блондинку просто так, ну никак не вписывалось в его планы.
- Послушай, Пэнс. – Одергивая, распалившуюся однокурсницу за рукав, произнес Драко. – Пятьдесят штрафных баллов это, конечно хорошо, но по моему, слишком легкое наказание, для такой отъявленной правонарушительницы. – Надменно растягивая слова, и смакуя их, слизеринец изредка поглядывал на Лавгуд, пытаясь понять, испугана ли та, уже в должной степени. – Ты права. Ей действительно не повредит отработка. Помнишь, - В голосе Драко засквозили высокие нотки, предвещающие, нечто выпиюще-грандиозное. – сегодня ты сказала мне, что Плакса Миртл, опять затопила свой туалет. Лавгуд, как насчет, сделать легкую уборку? – Малфой выдержал паузу, и добавил, более едко. – Вымыть пол, скажем, к примеру, своей мантией?! – Ухмылка, и слизеринец сконцентрировал все свое внимание на Полумне. Он был жутко доволен своей идеей, и теперь ждал реакции оппонентки.
Луна улыбается, как улыбается всегда, но за этой улыбкой — как и всегда — только она знает, что творится. Им это неизвестно. Они не лезут в ее душу — за это им спасибо. Они не умеют читать по ней — их проблемы. Ее плюс. Ее преимущество. Они не могут ее запугать — и она не собирается притворяться, что все иначе. Притворство — не ее сильная сторона. Это вообще… не ее. Абсолютно. Но уверенности в себе ей не занимать. И она не умеет говорить с ними на их языке — на языке агрессии и самоуверенности. Но в ее силах говорить на своем языке так долго, чтобы они прислушались. И сейчас они совершают ошибку, считая, что все, что она может, это хлопать глазками и говорить то, что они считают бредом. Серьезную ошибку — одну из серьезнейших, может быть, в своей жизни до сих пор? И она не отвечает на слова Паркинсон о оправданиях — просто на миг ловит ее взгляд, на миг улыбается еще шире…
Я-то оправдываюсь? Я-то придумываю небылицы? Или ты просто предпочитаешь не помнить, как мы с тобой познакомились? Молчишь? Молчи. Неужели у какой-то девчонки, которую ты так просто называешь сумасшедшей день ото дня, больше смелости, чем у тебя?
… а потом склоняет голову набок, и улыбка ее становится прежней, а взгляд — такой же спокойный — скользит по этим двоим, как скользил и до того, все так же рассеянно и так же безмятежно. И она знает, Паркинсон заметила это. Поняла это. Видит по ней. Это сложно не увидеть. И Луна стоит, с палочкой, на кончике которой горит огонек, катает ее между пальцами, и понимает — просто так ее никто не отпустит. А в голове звучат слова профессора Флитвика: «Люмос — это единственное заклинание, которое не мешает применению других». Что ж, если понадобится, она и что-то другое может применить. Не зря же Гарри их всех тренирует почти с начала года. Не зря же она одна из лучших его учениц. Если ей надо будет постоять за себя, она сможет это сделать, какой бы безмятежной ни выглядела. Но остается надеяться, что до этого не дойдет.
- Зачем мне их снимать, раз к директрисе вы меня все равно не собираетесь вести? - она пожимает плечами, мол, я вас и правда не понимаю. Мол, вы уж определитесь, что собираетесь делать, потому что сами себе противоречите. Мол, сначала между собой договоритесь, а мне некогда тут стоять, у меня сова за окном мерзнет, голодная, между прочим! И она как бы невзначай касается кончиком пальца одной серьги, отчего орленок на ней, размером всего-то с полмизинца, расправляет крылышки, лениво потягивается и складывает их обратно. У нее все-таки получилось заклинание, похоже, пусть и как-то… не совсем. И она слушает слизеринцев краем уха, а где-то внутри нее сидит ежик недовольства, так редко появляющийся. Откуда он вообще взялся, Луна не знает, но это он заставляет ее не держать палочку ровно, а катать между пальцами, и так улыбаться слизеринцам, будто они ничего не могут ей сделать. Потому что они не могут. Даже у инспекционной дружины права весьма ограничены. И она качает головой, когда Малфой предполагает, какой могла бы быть ее отработка. - Нет. Совсем нет.
Тени собрались и пляшут, мелькают в ее голове слова. Тени пляшут по стенам от неровного света палочек, и Луна улыбается, и улыбки этих двоих гаснут, как будто они не могут поверить в то, что с ними решились поспорить, а она мысленно благодарит Гермиону за то, что она почти ткнула ее носом в то, что ученики должны знать устав школы, а потом еще и подарила ей эту книжечку — пусть в библиотеке и было около полусотни экземпляров, удобнее было иметь свой собственный, который не надо никуда возвращать. И мысленно добавляет еще двоих в список тех, у кого открылись глаза на то, что тихий голос еще не значит, что она не может постоять за себя.
- Наша любимая директор любит менять правила, но на этот пункт устава она еще не посягнула, - не стоит все-таки забывать, что Луна — рейвенкловка, а рейвенкловцы всегда все знают. Не зря же их называют всезнайками, не зря же у них репутация заучек, не зря же Гермионе всегда заявляют, что она должна была быть на бронзово-синем орлином факультете. И не только слизеринцы умеют отстаивать свои права с улыбкой на губах, разве что ее улыбка не гаденькая, а все такая же спокойная и легкая, как и прежде, да палочка все еще уютно лежит в руке. - В школьном уставе, главе десятой, пункте двадцать два, указано, что все необходимое для отработок студентам обязан предоставлять школьный завхоз. А моя мантия — не собственность ни школьного завхоза, ни школы. Так что нет, я не буду мыть полы своей мантией. И если у вас нет еще идей, я пойду — не хочу, чтобы моя сова замерзла на подоконнике. В марте ветер холодный, не факт, что перья ее защитят.
Достаточно ли я умна теперь для своего факультета, мисс Паркинсон?
Отредактировано Luna Lovegood (2016-09-14 22:37:23)
Луна улыбается. От ее улыбки - такой мистической и загадочной даже для стен Хогвартса - у Пэнси пробегают мурашки по спине. Слизеринка не показывает своего страха, ведь, по идее, это Луна должна бояться. Но когтевранка не боиться, она все такая же спокойная и уверенная, как книзл. Смотрит прямо душу - кажется, будто знает о тебе все, даже самое сокровенное, то, в чем даже сам себе не признаешься. Пэнси делает полшага назад, и наваждение вроде бы растворяется, но от былой уверенности уже не осталось и следа.
На предложение Драко Паркинсон издает нервный смешок - да, пожалуй, только он мог придумать такое. Что и сказать, если учесть, что ткань, из которой сделана школьная мантия, не слишком подходит для роли половой тряпки, то наказание, будь оно воплощено в жизнь, и правда было довольно жестоким. Но Луна бросает им, членам Инспекционной дружины, вызов. Теперь этот вызов не только в ее глазах, он во всем - даже в ее фразах. Последнее особенно неслыханно, ведь ненавидели их почти все, а выразить свой протест словами, да еще и так прямо, никто не решался.
- Кажется, кто-то совсем страх потерял, не так ли? - недовольное выражение не сходит с лица Пэнси. - Или гриффиндорская тупость заразна? Твои новые дружки плохо на тебя влияют, Лавгуд.
Слизеринка вытягивает руку вперед. Нет, она просто так не собирается сдавать позиции. Она - не жертва. Пора напомнить тихой и послушной лани, где ее место.
- Свою чертовщину из ушей вынула и мне в руки положила. Быстро, - как можно грубее. Во второй руке - палочка, и она тоже указывает в сторону Луны. - Я считаю до трех.
Лавгуд думает, что они хороши только на словах. Что ж, пусть думает дальше. Пэнси готова ей устроить самую жесткую посадку из всех возможных, когда будет спускать полоумную когтевранку с небес на землю.
Пэнси никогда не сделает поблажку лишь из-за того, что при первой же встрече они неплохо сошлись. Ошибки молодости, так сказать. Да и выбора тогда другого просто-напросто не было: темный коридор и "сбежавшая" у них из-под носа лестница, оставившая двух малолеток куковать всю ночь на пустом этаже.
Пэнси тогда не знала, кто такая Луна, а Луна и не подозревала, какой Пэнси человек. В незнании легко существовать, вот только рано или поздно придется посмотреть правде в глаза.
Они живут в разных мирах, принадлежат разному кругу лиц. Даже сейчас, в этот конкретный момент, их роли значительно разнятся. И Луне ни за что не удастся убедить Паркинсон в обратном.
Лавгуд все так же пытается противиться своей судьбе. Неужто она все еще находится в заблуждении, что может так вот просто взять и уйти?
- Ты меня не услышала, Лавгуд? Глухая, что ли? - палочка все так же наготове, тело все напряжено, но мыслей в голове - ноль. Один только импульс - унизить, оскорбить, опустить на самое дно - наказать за то, что всего лишь на долю секунды, но этой полоумной Лавгуд удалось заставить саму Пэнси Паркинсон сделать полшага назад. - Не хочешь портить свою драгоценную мантию - конечно же, чтобы купить новую, придется побеспокоить любимого папочку, а ты этого делать не хочешь, не правда ли? - придется найти другой способ. Из перьев любимой совушки, к которой ты сейчас так рвешься, например, можно сделать неплохую метелку. Да только вот рекомендую все-таки первый вариант, как более удобный. Мороки меньше.
Я заставлю тебя воспринимать меня всерьез. Попрощайся наконец со своей утопической верой во вселенское добро и радушие.
Вы здесь » Hogwarts|Parallel Worlds » Неоконченные квесты » Кто не спрятался, мы не виноваты
