В Кабаньей голове было людно. Готье вошла в паб, заранее отколов с мантии слизеринский значок, и заняла столик в углу, где могла бы привлечь наименьшее внимание. У Карен оставалось два часа до стандартного возвращения из Хогсмида и она очень хотела провести их в одиночестве, желательно с большой кружкой огденского, но даже здесь несовершеннолетним крепкого не подавали, поэтому Готье заказала сливочное пиво, к которому так и не решилась притронуться. Слишком много сомнений вызывала посуда, в которую оно было налито.
А еще Карен очень хотелось хоть с кем-нибудь обсудить свое последнее решение, неожиданную смену лояльности, которая либо приведет ее к спокойной жизни, либо к мучительной смерти. Обсуждать было не с кем. Никто из ее друзей - да и друг у нее был один - не знал, что она каким-то образом связана с Пожирателями Смерти. И тем более никто не мог знать, кроме Снейпа и Дамблдора, какое решение она приняла и что рассказала Дамблдору о Темном Лорде.
Милая Карен, какого черта ты ввязалась в эту игру.
Готье провела пальцем по грязному стеклу кружки снизу вверх и огляделась вокруг. Студентов было совсем немного, пара-тройка человек, который Карен смутно знала. В основном, взрослые волшебники, которых интересовала только дешевая выпивка и весело проведенный вечер. Авроры, обязанные дежурить у входа, но, конечно же, обосновавшиеся внутри, ведь уже вечер, да и что может случиться в Хогсмиде, полном авроров? Смешно.
Если Темный Лорд захочет, он уничтожить эту компанию за один рейд. Раз и навсегда.
Именно поэтому Готье все еще сомневалась в своем выборе. Она понимала, что окончательного решения быть не может, просто потому, что всегда придется следовать обстоятельствам, изменяться под них, но это было куда сложнее для человека ее возраста, когда принципиальность и максимализм бьют ключом. Ненавидеть себя за принятые решения, за неправильные решения. За все, что происходит, хотя ненавидеть нужно только одного человека.
Карен повела взглядом в сторону и заметила знакомое лицо. Несмотря на то, что она сразу отвернулась, она почувствовала, что этот человек давно смотрит на нее и сейчас, когда она заметила его, усмехнулся. Готье решила, что не подаст и виду, что он не посмеет здесь с ней разговаривать, но ошиблась. Тень из глубины помещения все росла и росла, пока напротив Карен не сел самый неприятный для нее человек - Гавейн Робардс. Она не произнесла ни слова, ожидая, что же он ей скажет.

В голове Карен ненавязчиво кружилась мысль, что пора бы уже перестать быть жертвой, иначе посягательства на ее территорию не окончатся никогда ни со стороны брата, ни со стороны отца, ни со стороны Робардса, который вламывался в ее личное пространство беспрепятственно и нагло.
Карен подняла голову и устало взглянула на аврора. Когда официант принес пиво и растворился в пределах досягаемости, Робардс заговорил, и Готье подумала, что лучше бы она сразу встала и ушла, чем выслушивала такое. Он обращался к ней на ты, будто бы был хозяином положения, и требовал невозможного. Она сунула руку в карман мантии и достала оттуда несколько монет, чтобы положить их на стол и благополучно уйти, она так и сделала и уже сравнялась плечом с недвижимым аврором, только последняя фраза Робардса заставила ее врасти в землю.
Возможно, Робардс блефовал, но вероятность была так мала, а Карен было так много, что скрывать, что она, чуть не завыв от отчаяния, вернулась на место.
- Какой же ответ стоит больше ареста Пожирателя Смерти? - тихо спросила она, прикрыв веки. Все куда проще, чем кажется. Карен устала бороться, отнекиваться и лгать. - И кто вам сказал об этом? - знали немногие. И если это связано с последними событиями, то Готье стоит быть куда осмотрительнее. С одной стороны, она может снова пойти к Дамблдору после этого разговора, но для этого нужно знать, куда заведет разговор. С другой стороны, о том, что она отвечает на какие-то вопросы Аврорату лучше не говорить никому, иначе все кончится мучительно.
Путей отступления было немного, и Карен судорожно прокручивала в мыслях каждый из них, то и дело натыкаясь на неразрешимые задачи. Проще, если Робардс все-таки ее арестует - Темный Лорд вытащит ее за очень короткий срок. Конечно, он будет недоволен, но это меньшее из всех зол. Проблема наступала после. Карен не могла после этого вернуться в школу, не могла больше состыковывать свои действия ни со Снейпом, ни с Дамблдор, а значит - рисковала. Если не арестует... Все зависит от того, насколько он осведомлен о ней и что хочет узнать.

Карен положила руки на стол и сцепила их в замок. Слова Робардса дергали, били туда, где брони не было, и Готье молча сносила эти удары. Идея долгосрочного сотрудничества ее не прельщала, ведь такое сотрудничество равнялось самоубийству, но и отказывать, не выслушав условия, было более, чем глупо.
- Если вы меня арестуете, я окажусь на свободе и в безопасности раньше, чем через сутки, если соглашусь сотрудничать, рискую умирать долго и мучительно. Почему вы считаете, что мне стоит ответить согласием на ваше предложение? - в ее голосе слышалась вполне успешная попытка забыть об эмоциях и окунуться в сферу делового общения. Ничего личного - просто бизнес. Робардс хотел предложить ей сделку, так пусть опишет условия заранее, иначе происходящее больше похоже на сделку с дьяволом.
- Любой догадке предшествует удачная наводка. Кто это был? - да, он бы проверил. И это вышло чем-то гораздо более неприятным, но Карен очень хочется знать, кто ее сдал. Не мог же и об этом доложить ее брат, просто не мог. Или же? - Эллиот? - она проследила за взглядом Робардса и кивнула самой себе. - Да, вижу, вы с ним прекрасно спелись. Интересно, на что он еще готов пойти ради наследства и не номинального титула главы рода. Вы в этом похожи, очень жаль, - она опустила голову и замолчала.
Следующие вопросы Робардса ее вдохновили еще меньше. Он пытался вытащить из нее лишнюю информацию и слишком личную информацию.
- Это, как я понимаю, не входит в ваше предложение о сотрудничестве, - негромко проговорила Карен и вздохнула. - Вы пришли ко мне проводить второй обыск на следующий день после этого, - да-да, и не проверили, мистер Робардс. - Больше вы не узнаете ничего, пока мы не договоримся, - все так же тихо, но твердо ответила Готье. - А я все еще не вижу причин к сотрудничеству, даже отдаленному.
Карен слишком любит жить, чтобы так рисковать.

Карен рыскала глазами вокруг, но никому не было дела до того, что происходит за столиком в тени. Робардс вел себя так, будто бы уже все просчитал, и Готье оставалось только слушать его, вздрагивая. Неожиданно, он схватил ее за запястье и заставил повернуть руку другой стороной. Он стал медленно поднимать рукав мантии, и Карен попыталась выдернуть руку, но аврор только сильнее ее сжал.
- Да что ты творишь! - прошипела Готье, когда рукав приоткрыл край метки. - Прекрати, пожалуйста, - но это были еще цветочки.
Робардс говорил и говорил то, что никак не мог знать, до чего никак не мог догадаться. Карен не понимала, откуда он владеет такой информацией, но понимала, как он может ее использовать. Он не просто все просчитал, он не оставил ей выбора. Его угроза была более существенной, чем все вероятные кары Темного Лорда, и сейчас Карен была готова расплакаться. Теперь становилось понятно, от чего он к ней прицепился и что он от нее хотел получить. Она даже во Францию не сможет уехать - ее выдадут, как преступницу, пусть она ничего и не совершила.
- Это не сделка. Я не стану полагаться на твое слово, оно слишком дешево стоит, - вернуть хоть каплю самообладания было тяжело, но Карен справилась с собой и выдавила из себя жалкую попытку разговора на равных. Робардс отпустил ее руку, и Карен потерла побелевшее от жесткого захвата запястье. - Время, о котором ты говоришь, - она уже без стеснения перешла на короткое "ты", - я по всем правилам проведу в Хогвартсе, а в замке есть те, кто сможет и захочет меня защитить. Я не одна, и ты об этом не подумал, поэтому если ты хочешь заключить эту сделку, тебе придется принести ответные обеты, - от злости сводило скулы, и сердце бешено колотилось о ребра. Либо она переломит череду неудач сегодня, либо навсегда останется только жертвой. - Ты поклянешься, что ни словом, ни знаком не выдашь мой секрет, но еще ты поклянешься защищать меня от него, если в этом возникнет необходимость, - ва-банк. Робардс сейчас наверняка рассмеется и ни за что не согласится, потому что обещание неравного противника должно его напугать. Он ведь только тем, кто слабее специализируется.
- В противном случае, - она вытянула руки, сложив их запястьями друг к другу, - можешь производить арест. Найдутся у тебя цепи и кандалы под шестнадцатилетнюю? - в ее храбрости сквозило отчаяние загнанной в угол кошки. Арест был не в интересах Робардса, и Карен надеялась, что этот факт пересилит и личную неприязнь, и нежелание быть связанным с кем-то клятвой.

Карен казалось, что она задыхается. Воздух в пабе был спертым, и взгляды, устремленные на нее, наполняли его еще большей вязкостью. Готье ослабила застежку мантии и опустила ее за горло вниз, в глухой надежде сделать глубокий вдох. Она чувствовала, что от волнения к щекам прилил нездоровый румянец и пульс участился словно после долгой и изнурительной пробежки.
- Не указывай мне, - тяжело дыша произнесла Карен, сверля Робардса недобрым взглядом. - Какую бы сделку мы не заключили, я тебе не вещь, - вещью она была только лишь для своего отца. При прочих обстоятельствах стоит спросить у него, бывало ли раньше, чтобы его предавали вещи? Или, может быть, потерянные крестражи он как раз отнесет в этот список?
Пустое. Сколько еще таких разговоров Карен запланирует в свое голове - неизвестно, но ясно, что ни один из них не состоится.

Готье удивленно подняла брови, когда Робардс ответил согласием на ее условия. Либо он сошел с ума, либо ее и здесь ждет какой-то хитрый подвох, подводный камень, который она не разглядела. Робардс оставил несколько звонких монет на столе и вышел, бросив коротко, что ждет ее на улице. Идти с ним куда-либо было страшно, но выбора на горизонте не наблюдалось. Приносить клятву в пабе - безумие, на которое она пока еще не способна.
Карен смотрела в спину уходящему Робардсу и сама не спешила покидать помещение. Один Непреложный обет на ней уже висел, и она не горела желанием заполучить еще несколько. Карен понимала, что аврор в первую очередь начнет расспрашивать ее об отце, и уже предвидела, как будет предавать его снова и снова, рассказывая под действием клятвы настолько личное, что в пору удавиться. Беречь ее чувства никто не собирался, когда на кону стоял такой большой куш. С этими невеселыми мыслями, Готье покинула паб вслед за Робардсом.
Он курил, дожидаясь ее у входа, слегка в отдалении.
- И куда же мы идем? - спросила Карен, когда он повел ее в сторону длинной череды деревянных хибар.
Вечер выдался прохладным, и она поежилась, поднимая мантию до самого подбородка.

Робардс вел себя странно. Он с раздражением выбросил сигарету, будто бы она затеяла весь этот разговор и теперь заставляла его вести к себе домой. Она спрашивала у него не так много, чтобы он злился.
Пока они шли, Карен разглядывала ровную вереницу домиков Хогсмида, которые ничем не отличались друг от друга. В темноте все кошки серы. Но последний дом оказался кирпичным, и Гавейн завернул именно к нему. Карен чувствовала себя неуютно, но все-таки вошла в вежливо открытую для нее дверь, и очутилась в кромешной темноте. Помещение не было похоже на жилое, и Готье сжала руку на волшебной палочке, припоминая защитные чары, ну так, на всякий случай.
Через мгновение пустую комнату с лестницей осветил свет Люмоса. Робардс уверенно поднялся наверх и открыл еще одну дверь, вероятно, уже к себе "домой". Он зажег везде свет, и тогда только Карен перестала бояться неожиданного нападения, сел и протянул руку, чтоб принести обет. Карен такая торопливость не нравилось даже несмотря на то, что ей хотелось поскорее уйти из этого места.
- Знаю, - ответила Готье, не добавляя, при каких обстоятельствах ей стала знакома с формулой клятвы непосредственно. Она села напротив аврора и вложила свою ладонь в его руку. Робардс молчал, уступая ей право начать, и Готье, удивленная этим фактом не меньше, чем его согласием, не стала испытывать его терпение. Свободной рукой она направила палочку на запястья, вокруг которых стал прорисовываться первый магический браслет.
- Клянешься ли ты, Гавейн Робардс, что никто не узнает от тебя имя или любое прозвище моего отца? - свет опутал их руки и на коже почувствовалось легкое жжение, требующее ответа. Затем, получив короткое клянусь, первый браслет засиял ровным серебром. Карен продолжила:
- Клянешься ли ты, Гавейн Робардс, защищать мои жизнь и здоровье от любых действий моего отца? - второй браслет, более яркий, чем первый. Он опутал сцепленные руки, а затем переместился на запястья. Больше у Карен требований не было, в какой-то мере она и так требовала слишком много.
Теперь настала очередь Робардса.
Карен также, как и он, дважды ответила согласием на его требования, и получила еще два браслета на свое запястье. Как только ритуал был завершен, все они растаяли, став невидимыми даже для своих обладателей.
- Я могу идти? - сразу же спросила Карен, поднимаясь с места.

Подождать. В последнее время Карен только и делает, что ждет. Нахмурившись, она посмотрела в сторону серванта, к которому пошел Робардс и стала высматривать из-за его плеча, что же он там такое ищет. Когда он достал коробочку из-под кольца, Готье съязвила:
- Не уверена, что Непреложный обет - залог удачной женитьбы, Гавейн, - получив клятву, она чувствовала себя несколько увереннее, ведь теперь самая страшная угроза миновала. - Тем более, что свою последнюю пассию ты довел до могилы. Кстати, зачем? - после первого же обыска Карен решила собрать на Робардса досье. Досье оказалось крайне провокационным.
Он открыл коробочку, и Карен вытащила из нее аккуратный перстень, украшенный тремя рубинами. Неплохо. Пробовать на месте чары она не стала, мало ли, может это неприятно. Клятва с этим перстнем трещала по швам: Карен могла просить о помощи Робардса в любой ситуации, даже тогда, когда Темный Лорд ей не угрожал. Также трещала по швам и клятва, требующая говорить только правду, но уже для Карен. Они были квиты.
Она надела кольцо на левую руку и с разочарованием вздохнула: о вопросах Робардс не забыл.
- Дамблдор, Снейп, Малфой младший, Беллатрикс и Рабастан Лестрейндж, - перечислила Карен, впервые чувствуя, как сжимается магическое кольцо среди запястья. Список его должен был впечатлить. - О других не знаю, - следующий вопрос ей очень не понравился и она помедлила, прежде чем на него ответить, пока запястье предупредительно не стало жечь. Чертовы клятвы!
- Мое. Я пол жизни гадала, кто он. Потом ждала, что он вернется, - Готье покачала головой. - Детская влюбленность, глупость. Он только удачно сыграл на всем этом, пообещал, что возьмет моего брата на себя, предложил учить меня, - наконец, руку перестало жечь, и Карен замолчала. - Шрам я получила в тот же день. Беллатрикс Лестрейндж не терпит соперниц, даже эфемерных, - она поморщилась, произнося ее имя. Шрам свести так и не удалось, несмотря на глубокие познания Готье в колдомедицине. Медсестре показать шрам Карен по объективным причинам не могла, а Снейпа беспокоить по таким пустякам не хотелось. - То ли кинжал у нее зачарованный, то ли мне стоит выбрать другую профессию, пока не поздно, - Карен села обратно, ожидая еще один виток вопросов. Времени у нее было еще час.

Отредактировано Karen Gauthier (2016-07-28 17:17:10)

- И меня доведешь до самоубийства? - иронично спросила Готье. - Не получится. Я заранее согласна на все, чтобы выжить, - уже серьезнее ответила она, оставляя Робардса поразмышлять над тем, врет она или нет. Ах, как же, она принесла клятву - и думать не станет. - Ты слишком низкого мнения о директоре. Он просто делает шаги в неизвестном для тебя направлении, вот и все, но об этом ты от меня точно ничего не узнаешь, - убежденно произнесла она.

Вопросы Робардс задавал дельные. Из лирического повествования он смог выделить то важное, что Карен ему никак не хотела сообщать. Готье отвернулась, но молчать было бессмысленно, потому что аврор спросил ее напрямую. Не успела она открыть рта, как руку обдало жгучей нестерпимой болью.
- Уйми свой интерес, - резко ответила Карен, потирая запястье. - Больно же, - чем сильнее Робардс хотел услышать ответ, тем мучительнее было для Готье собственное молчание, даже такое короткое, во время которого она была занята подбором слов.
Но Робардс все-таки внял ее просьбе, и неприятное ощущение моментально схлынуло.
- Он выглядит, как во времена Первой магической войны, только не заставляй меня описывать его, я далека от художественных навыков даже на словах, - показать воспоминание она не предлагала. У них не было такого уговора. - Могу сказать, что мы с ним похожи: черты лица, цвет волос, цвет глаз. Если ты его увидишь, ты и без этого поймешь, что это он, - перепутать Темного Лорда с кем-либо невозможно. У него своя особенная стать и невероятная сила.
Когда речь зашла о шраме, Робардс опять взял Карен за руку и задрал рукав мантии до локтя. Взгляд Гавейна, обращенный к метке, Карен совсем не понравился. Она больше не пыталась отнять руку, но старалась и не смотреть на Робардса: его отношение взрезало душу как ножом.
- Что? - спросила она несколько надменно, но при этом опустив глаза. - Не нравится? - вот только не надо меня жалеть, Робардс. Я уже взрослая девочка и решения принимаю сама.
- Рассказывать декану о том, как я получила этот шрам, мне хочется меньше всего на свете. Он, как и ты, задает слишком много вопросов, - ответила Карен, пожав плечами.

Карен неопределенно передернула плечом. Ее отец потребовал от нее согласие на убийство брата, и она дала его, зная, что ни при каких обстоятельствах не сможет отказаться. До пасхальных каникул оставалось совсем немного времени, и с каждым днем жизнь Эллиота только сокращалась. Карен была не готова к тому, что зовется убийством, но знала, что в нужный момент сделает то, что отец от нее потребует. Между собой и братом выбора не стояло.
- Арест уничтожит обет, - произнесла Карен негромко, задумавшись. - Ты вряд ли увидишь меня после него, - говорила она об этом довольно равнодушно, но только потому, что сохранность тайн Дамблдора, о которых она ничего и не знала, ее не интересовала. Гораздо большее ее волновал непрекращающийся поток вопросов о Темном Лорде.
- Ты понимаешь, что переходишь Рубикон? - спросила она. - Его зовут Том Риддл, поищи в архивах, может, колдография найдется. У меня нет ничего подобного. Он выпустился из Хогвартса в сорок пятом году, учился на Слизерине, конечно, - Карен достала из кармана мантии слизеринский значок и приколола его обратно. Пора и честь знать. Но до этого...
Она опустила рукав мантии, закрывая метку.
- Роль бунтующего раба всегда имела определенный шарм, - саркастично заметила Готье, не желая никак отвечать на последние требование Робардса. Если ему не нравится - пусть не смотрит. - Да, мне пора, - констатировала она. До возвращения оставалось полчаса.
Карен встала и направилась к выходу, остановившись на мгновение на пороге, чтобы бросить еще пару фраз:
- На старших курсах ему вручили кубок за заслуги перед школой. Это было связано со смертью девочки: в старых номерах Ежедневного пророка должна быть колдография, - кубок Карен видела своими глазами в зале наград, когда чистила золото в наказание за какую-то провинность. - До встречи.
И она скрылась в темноте на лестнице.