Месть - это то блюдо, которое подают холодным. В их случае оно было просто ледяным: года Азкабана стирают все границы времени, и тебе уже плевать на все: ты мечтаешь лишь сомкнуть пальцы на горле предателя. И Долохов мечтал именно об этом, вспоминая, прекрасно представляя, кто его сдал. Тогда, в Визенгамоте, зачитывали показания, выносили вердикты, а он молча стоял и слушал, зацепившись за одно имя "Игорь Каркаров". Он переглянулся с Руквудом, который попал также из-за Игоря, а потом невольно бросил взгляд в другую сторону. Там должен был стоять Розье, но его уже нет: он уже отмучился, а их мучения только начинались.
Долохов тряхнул головой, отгоняя воспоминания и смотря на Августуса. Он снова стоит рядом, а позади них наверняка маячит тень Розье.
- Это будет уже третья деревушка, - русский спокойно констатирует факт. Они ищут Каркарова слишком давно и с каждым шагом они все ближе к цели. Как бы ни было велико желание убить предателя на месте, но этому нельзя позволять застилать им глаза. Жажда мести рискует с ними сыграть дурную шутку, и скользкий мерзавец может сбежать. Они должны действовать наверняка и именно поэтому они проверяют деревеньку за деревенькой, методично и спокойно, хотя внутри бушует вулкан ярости и гнева. Долохов так точно ощущает подобное, а за голенищем его высокого сапога спрятано тонкое лезвие стилета, которое он обязательно пустит в ход, даже не побрезговав испачкать свой дорогой костюм кровь предателя Игоря!
Если и эта информация окажется ложной, то придется начинать сначала.
Да, это будет неприятно, это снова отбросит их поиски на начальный этап, но тут никто сдаваться не собирался. Все это было даже больше, чем дело принципа: здесь было слишком много личного. Во всяком случае Долохов ранее неплохо общался с Каркаровым, не ожидая предательства. Руквуд наверняка также думал, и попали они тогда вместе.
- Начнем с дальнего конца - как раз там пристань, - рыбацкая деревушка, спокойная жизнь, красивые пейзажи вокруг - идеальное место, чтобы жить, уйдя на покой. Идеально ли оно для беглого преступника? Это был хороший вопрос, на который им еще предстояло ответить. Долохов достал свою волшебную палочку, делая несколько взмахов и наводя на них анти-маггловские чары. Да, их заметят, конечно же, но не обратят на них внимание, не заострят его на каких-либо деталях, а потом просто не смогут точно воспроизвести их лица в своей памяти.
Они медленно выдвигаются к их цели, поглядывая по сторонам, и Долохов повыше поднимает воротник своей куртки, чтобы скрыть свое лицо. В маггловской деревушки они стараются ничем не выделяться из толпы, не привлекать к себе лишнего внимания: их жертва не должна прознать об их приближении заранее и ускользнуть!
- Нет, ты представляешь: эта мразь возглавлял мой Дурмстранг! Вот урод... - тихо сквозь зубы проговорил Долохов, ибо мысль еще более добивала его на фоне остального. Чтобы его школу возглавлял Каркаров? Это был еще один удар, почти пощечина, которую русский не собирался ему прощать.
Тихо тут... спокойно... и...
Внезапно Долохов замер на месте, будто натолкнулся на стену и повернулся к Руквуду.
- Ты почувствовал? - тихо спросил он, кивая куда-то в сторону нескольких домиков прямо возле пристани. - Как будто кто-то колдовал... здесь стоял анти-аппарационный барьер, но сейчас он будто истончился. Видимо, давно не обновляли. А ведь деревушка-то - маггловская.

Долохов старается подавить внутреннюю злость, старается более мыслить рационально и логично, но жажда мести так и бурлит в крови. Он вспоминает Азкабан, те долгие года, когда он пытался не падохнуть от воспаления легких и не сойти с ума. Он бы и не попался, если бы не предательство Каркарова! А сколько времени потеряли они с Алекто? От этого сводит скулы от ярости, и ему хочется вцепиться в глотку предателя голыми руками! Но он сдерживается, он выдыхает, он методично осматривает новую деревушку на пару с Руквудом, который наверняка испытывает те же самые чувства.
- Темная магия ему удавалась постольку-поскольку - он никогда не был способен сотворить что-то большее, никогда не стремился встать на ступеньку выше. Если только его лживый язык... который я отрежу! - сама мысль, что эта гнида управляла его Дурмстрангом, заставляет Долохов беситься еще больше, но он снова сдерживается. - Хотя, как ты понимаешь, изворотливых в наших рядах слишком много. Взять хотя бы того же Малфоя, что так трясется за свою шкурку и репутацию семьи, - в голосе русского сквозит презрение: Малфоя он не любит и не считает нужным это скрывать. Да, они делают одно общее дело, но это вовсе не означает, что многие из Пожирателей становятся друзьями на века. - Так вот, возвращаясь к Игорю: его предусмотрительности не хватило на то, чтобы не сдать живых, которые за ним еще придут. Бедняге Розье было бы все равно, но он решил рискнуть и рискнул. Кстати, тебя самого не удивляет подобная лояльность? Его выпустили, сняли все обвинения, он даже стал директором моего Дурсмстранга, стал вхож снова в Министерства... за то, что сдал нас с тобой и Крауча? И всего-то? Что-то тут не сходится, - тут уж можно было начинать строить догадки, если бы не одно "но": чужая магия, которая сработала будто стоп-сигналом для Долохова. Вот он уже остановился, пытаясь это прочувствовать, ловя едва заметные размытые слои барьера против аппарации. На своем веку он их понаставил слишком много, чтобы легко и безошибочно опознавать. Тут уж в голове что-то щелкнуло, и он внимательнее огляделся вокруг, да задал вопрос Руквуду, который шел следом и чуть на него налетел. - Да, тут что-то есть. То, чего здесь быть в принципе не должно. Хотя место вроде как приметно, обычное, первым бросается в глаза, но... - Долохов хмурится и вместе с Августусом идет вперед, на ходу доставая волшебную палочку и чувствуя, как азарт уже бурлит в крови. - Здесь еще какие-то чары. Как будто взгляду не за что зацепиться: ты видишь то, что здесь должно быть, скользишь взглядом дальше, а потом даже и не припоминаешь детали. Скажем, вон тот дом. Не смотри. Просто скажи: какая на нем крыша? Есть ли забор? - судя по лицу Руквуда, тот тоже начинал понимать, что чары отвода глаз здесь также имеются. И это в маггловской-то деревушке! Кажется, они все-таки напали на след, и Долохов ускоряет шаг, направляясь прямиком к тому самому неприметному домику, который так удачно вписывается в окружающую обстановку и является поистине магически-незаметным!

[NIC]Igor Karkaroff[/NIC][AVA]http://i.imgur.com/6GpzMSQ.jpg[/AVA]

Каркаров сделал все, чтобы спасти свою шкуру: сдал подельников, которых заперли пожизненно в тюрьме, из которой не сбегают;  удостоверился в том, что Лорд мертв, так как метка поблекла; уехал в глубь континента и устроился в надежно защищенной древней магией школе преподавателем по Темным Искусствам - в Дурмстранге этим не брезгуют и не боятся. Вплоть до 1994 года он жил припеваючи, даже значительно продвинулся по карьерной лестнице, воспитал целое поколение блистательных учеников. Ему многие говорили о его удивительном педагогическом даре. Складывая ноги на директорский стол, Игорь даже подумывал завести семью и худо-бедно обеспечить продолжением свой скромный болгарский род. Пока...

Побег Сириуса Блэка Каркарова ни капли не обеспокоил - он-то знал, что этот Блэк был по другую сторону баррикад всегда. А вот нападение Пожирателей на лагерь болельщиков на чемпионате мира по квиддичу, где за сборную играл его лучший ученик, стало тревожным звоночком.  Каркаров поначалу чуть ли не ежечасно проверял свою метку, которая, казалось, вновь начинала темнеть и покалывать. Болгарин знал, что ему не отвертеться от поездки в Англию, а потому заранее попросил Дамблдора о дополнительных мерах защиты и не раз говорил со Снейпом, мол, а твоя метка как? Не чувствуешь? Английский змей был по-прежнему увертлив, а в словах его нечувствовалось определенности. Каркаров совсем безыскусно матерился и, косо поглядывая в сторону бывшего аврора Муди, натаскивал Крама на победу, не гнушаясь никакими методами.

В ночь последнего испытания Краму пришлось приложить максимум моральных усилий, чтобы не явиться на зов. Он был готов отрубить себе руку с меткой, но понимал, что таким образом от магии не избавиться. Темный Лорд возродился, но Каркаров больше не мог ему служить - его бы убили в первой стычке свои же в спину. Опасаясь за свою жизнь, Каркаров в срочном порядке исчез той же ночью. Воспитанники возвращались домой уже без директора, а кораблем управлял его заместитель.

Каркаров много путешествовал по Европе, не засиживаясь на одном месте долее месяца. Он старался подыскивая брошенные дома летом и запертые летние домики зимой, привык находиться в маггловской среде и поднаторел в защитных заклятиях. Январский побег основной банды Пожирателей, о котором он узнал только в феврале, навел на него почти мистический ужас. Игорь сильно похудел, осунулся, перестал за собой следить. Выбирал все более и более отдаленные части Европы, подумывал даже перебраться за Урал со временем.

Домик на отшибе рыбацкой деревушки в Финляндии он облюбовал совсем недавно, но снабдил его надежными охранными и сигнальными чарами. В заросшем и сутулом мужчине с трудом можно было узнать статного и некогда надменного директора. Как только сработала сигнальная магия на колдовство в непосредственной близости от его дома, Каркаров метнулся на чердак с проворством первокурсника: он готовился к этому долгих полтора года. В полумраке домика было почти невозможно заметить щель в потолке, через которую мужчина мог видеть все, что происходило у двери и в паре комнат. Жаль только, что миску с обглоданными рыбьими костями он не успел со стола убрать - а то можно было надеяться, что его не заметят.

Долохов слишком долго ждал этого момента, чтобы вцепиться Каркарову в горло. Да он был готов убить предателя голыми руками, не сомневаясь, что силы на это, несмотря на Азкабан, у него всяко хватит! Азкабан... Он едва заметно хмурится: воспоминания в нем все еще живы, а потерянные года в тюрьме уже никто не вернет. И скоро кое-кто за все это ответит! Ответит по полной программе!
Ну, где же ты, Игорь?
В лачуге явно есть следы присутствия: при чем недавнего присутствия, когда нужный объект все еще рядом. Долохов с помощью заклинания прощупывает дом и приходит к тому же выводу, что и Руквуд.
- И в этот раз он не уйдет! - тихо, едва слышно, произносит он, чтобы лишь Августус его расслышал. У того тоже к предателю огромный счет: их тогда повязали вместе, и им за все сразу воздалось. Разве можно такое прощать? С этого момента, как они поняли, что кто-то рядом, и этот кто-то может быть Каркаровым, время как будто замедлило свой бег. Нервы, натянутые, как стальные канаты, заставляли крепко сжимать палочку в руке, зорко смотреть по сторонам и реагировать на малейшее изменение в обстановке. Сначала шли комнаты здесь, внизу, которые они быстро обыскали, не находя никого. И, в принципе, как и озвучил русский, у них оставалось не так много вариантов: всего два - подвал или чердак.
Если так задуматься, то подвал - это сразу тупик. Если только нет черного хода, но тогда бы заклинание не выявило в доме никого: он бы успел скрыться. Значит...
Он почти одновременно задирает голову, смотря с Руквудом на потолок и замечая едва заметную прослойку пыли, что взметнулась от того, что кто-то там двинулся. Это стало сигналом, и вон он уже кивает старому приятелю, готовый действовать. Августус метко запульнул заклинание, и через буквально мгновение Долохов услышал топот ног наверху.
Crucio!
Красный луч из его палочки метнулся следом, а потом послышался звон разбивающегося стекла.
- Он уйти пытается! - а в следующее мгновение лачугу тряхнуло, и она начала складываться прямо на них. - Suka! - нецензурно и по-русский высказался Долохов, успевая вскинуть палочку.
Aresto momentum!
Ему нужна доля секунды, чтобы перестроиться и понять, что тут делать дальше. Нет, понятное дело, что надо выбираться, но и это пока что - не так просто.
Protego maxima!
Долохов поморщился, чувствуя, как на его щит мигом навалилась будто вся тяжесть мира, и сейчас он ощущал себя Атлантом, на плечи которого сбросили весь небесный свод.
- Давай за ним! Я удержу! - в последнем он, честно говоря, сомневался, но тут стоило сосредоточиться и не думать, как его может размазать потолком и стенами так, что потом собирать будет нечего. Если он тут так бездарно сдохнет, Алекто ему никогда этого не простит! И русский помирать как-то и вовсе не собирался, делая осторожные шаги в двери, слыша, как часть щита уже рухнула, и какая-то балка пробила пол, а вот та дальняя стеночка так подозрительно зашаталась и рисковала его все-таки накрыть.
Убью гада!
Ярость чуть прибавила сил, и щит пока что держался. Время потекло еще медленнее, как тягучий мед, и Долохову казалось, что он и все делал крайне медленно, хотя, на деле, два заклинания, чтобы не дать им тут погибнуть под завалами, он произнес с небывалой для себя скоростью. Видимо, жить и правда очень хотелось, да и жена его очень ждала. Он еще крепче сжал нож в другой своей руке, не сомневаясь, что его пустит в ход. Спасительная дверь, которая тоже успела покоситься, уже рядом.
Ну, еще немного... еще чуть-чуть... вот гнида!
Долохов успел все-таки: он уже бросил щит, который не выдерживал такого, метнувшись к двери, успев выскользнуть до того, как дом сложился, будто карточный, поднимая клуб были, взметнувшись старыми досками, одна из которых, отлетев, все-таки приложила его по спине. Сдавленные матюги раздались, казалось, на всю округу, но тут ему повезло, что это была лишь часть от дверного косяка, а не опорная балка. И вот уже русский вставал на ноги, матерясь уже в голос, и собираясь тут линчевать Каркарова как минимум!

[NIC]Igor Karkaroff[/NIC][AVA]http://i.imgur.com/6GpzMSQ.jpg[/AVA]

"Полов привет на майка ти", - вполне цензурно по-болгарски выругался Каркаров, осознав пришествие личного Апокалипсиса в лице двух его всадников, выбравшихся из-под завалов. Он бы выразился чуть менее прилично, но долгие годы, проведенные среди неразумных студиозусов и Попечительского совета сделали его омерзительно культурным. Пока маги копошились в груде обломков и стекла, Игорь кое-как на карачках, стараясь почти не опираться на обожженные руки и не в силах подняться на ноги, пополз в сторону калитки. Рухнувший дом обязательно привлечет зрителей, так что если Долохов и Руквуд не хотят капитально нарушить Статут и получить себе на головы финский "горячий" аврорат, им придется что-то придумать. Да и с местными что-то делать надо. И локальные чары здесь не помогут. Хотя что там, Каркаров полз медленно, а Авада летает в разы быстрее.

Разумеется, он не был змеей ни в одном из смыслов и уползти не смог. Разумеется, он понимал, что это конец. И конечно же он осознавал, что ему не отделаться одним смертельным. Правда, он не знал: был ли приказ притащить его лично к Нему, или просто его хотели уничтожить. В Каркарове боролись два совершенно низменных инстинкта: выжить любой ценой и насолить бывшим друзьям как можно сильнее, продав свою жизнь не за бесценок. Дай-то Мерлин, чтоб его портрет повесили в кабинете директора Дурмстранга - он ведь неплохо влез в их историю, принес цивилизацию в это варварское местечко.

Первым к нему подошел чуток покоцанный и перепачканный в летней сухой финской грязи Руквуд. Нет, лучше б сразу костлявая, ей бы он был рад больше.
- Руквуд, Руквуд, стой, - бормотал Каркаров, оценив степень безумного желания мстить, неприкрыто сверкавшее в его глазах. Было страшно. Прилетевшее пыточное проклятие было, конечно, качественным, но в эпоху службы Волдеморту Игорь и не такое переживал. Или Руквуд щадил его, стремясь выделить кусочек и вылезшему Долохову?

Дикая боль, пронзавшая его тело, заставляла неестественно выгибаться все мускулы и суставы, кости будто тянуло в противоположные стороны и одновременно сжимало, сплющивало. Внутренние органы подкатывали к горлу, стремясь наружу, а язык немел настолько, что лишь дикий, первобытный крик раненого зверя рвался прочь из глотки на всю мощь тронутых вечными простудами легких. Каркаров орал, видимо, громче возможного: он не стремился сохранить лицо и строить из себя героя, сцепив зубы и "принимая стойко смерть", как обычно писали в некрологах про авроров, павших в бою. Нет, Каркарову на руку была гласность, и поэтому крик, звеневший по деревьям финской глуши, разнесся далеко по деревеньке. Редкие жители высыпали на улицу и отвлеклись от своих дел: значит, грохот и звон стекла им не послышался, значит, было что-то? И крик такой? Для них, людей, у которых никогда ничего не случалось и заноза была страшной раной, такое событие было по-настоящему интригующим. Сковывая любопытство страхом нарушить чужую частную жизнь и страхом за свои шкуры, финны медленно подбирались к остаткам дома с его некогда парадного входа.

Когда пыточное отпустило его, Игорь лег на брюхо и попытался отдышаться, закусывая желтенькую травку, на которой боком лежала голова. Горло гудело от воплей, растянутые мышцы саднили, а кости как будто были меж собой больше ничем не скреплены. Сил в теле почти не осталось. Казалось, подними его за шкирку - и он обмякнет как котенок в зубах у матери. Но только казалось. Руквуд отвлекся на уже бесполезный, по мнению Каркарова, купол, а болгарин в свою очередь собрал все оставшиеся силы. Его не обыскали - и зря. Прежде чем вытянуть мелкий ножик из рукава, он было подумал воткнуть его себе в горло, чтоб не мучиться, но на попытку суицида его точно не хватило бы. Каркаров, хрипя, заерзал на земле и, подобравшись на расстояние вытянутой руки, прицельно воткнул Руквуду в икру левой ноги нож, пропоров мантию и прочую ткань. В стопу, конечно, было бы лучше, но кожу ботинок он при всем желании не пробил бы. Нож, видимо, засел неглубоко, но болезненно. Безумно засмеявшись с проступившей пеной в уголках рта, Каркаров свернулся клубком на земле в ожидании удара.